Я проснулся довольно поздно. На часах было около девяти. На линейку я естественно опоздал, но это даже к лучшему: весь сегодняшний день необходимо полностью посвятить поиску ответов. Однако ответы ускользали из моей полусонной головы, поэтому я решил начать день неспешной прогулкой к умывальнику. Когда медленно, щурясь от ярких лучей палящего солнца и тяготившей меня полудремы, я приблизился к ржавому рукомойнику, меня окликнул знакомый детский голос.

- Ей, почему тебя на линейке не было? - возмущенная Ульянка сердито смотрела в мою сторону. По надутой от обиды гримасе и холодному тону в словах было видно, что ей неприятна такая подлая несправедливость с моей стороны. - Почему я должна ходить на линейку, а ты нет?

- Отстань, - равнодушно ответил я, отведя от нее свой взгляд в сторону крана.

- Ах, так! - лишь только мои руки, набрав горсть освежающей воды, потянулись к опускающемуся к ним лицу, подлый удар по ягодицам вывел меня из равновесия и заставил рухнуть всем телом на холодный умывальник, который мгновенно обдал мою голову и спину ледяной струей. В отчаянном бешенстве я развернулся к обидчице с желанием отомстить, сверкая своим грозным лицом. Ульянка, громка хохоча, тоже решила не терять зря времени, и, повернувшись в сторону ближайших кустов намеривая улизнуть от расплаты, было приготовилась стартовать, как резкий удар уже моей ноги по ее наглой попе сбил все ее планы. Упав на землю, задорный хохот Ульянки тут же сменился детским размеренным плачем. Уля, оперевшись на руки и жалобно хныча, встала на коленки, подняв больное место вверх. И тут из-под пионерской юбки я заметил белоснежные трусики с утятами. Наказанная за свои злодеяния попа невинно виляла передо мной, ожидая своей незавидной участи. Как спелое упругое яблочко, она игриво сверкала в солнечных лучах, предлагая вкусить своего сладкого сока. Меня обдало желанием притронуться к этому мягкому интимному сокровищу еще глупого наивного ребенка, рьяно скрываемому его родителями. Я подошел к плачущей девочке, присел и осторожно прикоснулся к крохотной попке, стыдливо прячущейся в чистых трусиках. От неожиданности Уля визгнула. Я легонько погладил теплую булочку, медленно спустившись к изящной промежности. Уля повернула ко мне голову, посмотрев на меня испуганным ничего не понимающим взглядом, и удивленно гаркнула: 

- Ты что творишь!?

- Воспитывать тебя буду. - произнес я, решительно стащив утят с попы. И тут передо мной во всей красе появился Ульянкин персик, весело сияя гладкими румяными боками на летнем солнышке, а над ним приветливо красовалась маленькая розовенькая дырочка между белоснежными боками миниатюрной попы. Девочка побелела и молча уставилась на меня. В ее глазах читались робость и страх.

- Ульян, - сказал я, смачно причмокнув, - женихов тебе еще рано иметь, но попробовать я тебе дам. 

Я резко снял штаны, облизнул палец, смочил узкую дырку своей слюной и грубо всадил свой член в ее дупло. Упругий сфинктер поддался не сразу, но пробив твердый барьер и войдя в тесную пещерку, я обнаружил, что за неприступной стеной меня ждало горячее и влажное богатство гномьих королей. Робкое недопонимание девочки сменилось истерикой, а тихий плач - резким визгом. Я закрыл девочке рот и начал медленно разрабатывать узкий проход. Второй рукой я обхватил Ульянкин животик, нежно лаская ее половые губки двумя пальчиками. Я наклонился к головке ребенка, целуя ее маленькое ушко - ей было больно, она до сих пор была в шоке, но уже не визжала. Ее крохотное сердце билось сильно, гулко, дыхание было тяжелым и частым. Тело девочки пахло свежей сочной травой футбольного поля и сладкими пряниками. Ритмично двигая тазом и введя полностью своего малыша, я услышал еле заметные томные стоны. На уже горячей щёлке появились первые капли приятной на ощупь смазки. Ее виноградинка была безумно крохотной, я еле нашел ее, размазав весь сладкий сок по гладкой упругой складочке. Ульянка дышала глубоко и часто, мило сопя своим маленьким носом. Удостоверившись, что она не заорет, я отпустил девочкин рот, направив руку под блузку. Крохотная грудь еще даже не подавала признаков женственности, но от прикосновения к маленьким сосочкам Ульянка вздрогнула, изогнув свою молодую спинку. Нерешительно и робко, девочка стала ритмично двигаться в такт под мои движения, послушно подставляя свою попу в более удобную позу. Беспомощная растерянность испуганного ребенка медленно переросла в страстное желание, подстрекаемое детской непоседливостью и любопытством. Маленькая Уля впервые для себя открыла этот источник сладких наслаждений и восхитительного удовольствия, пробивая окно из детского молочно-конфетного мира во взрослый своей маленькой попой. Ее желание стать взрослой сбывалось именно в эти похотливые минуты ее только начавшейся жизни - из доверчивой разбалованной принцессы она перевоплощалась в страстную девушку, желающую жаркой взаимной любви с красивыми мальчиками. Я понимал всю серьезность своей роли в жизни этого маленького существа и старался быть более учтивым и нежным с ней. Уля громко дышала ртом и сопела. Я решил добавить газку, вводя член еще реще и жестче. Молоденькое тело, впервые ощутив такие сильные незнакомые чувства сдалось: из Улиного рта вырвался первый стон наслаждения от оргазма, а по телу пошли первые сладострастные судороги похотливого счастья. Я тоже поспешил за девочкой и кончил, заполняя своим семенем узкий проход разрумянившейся попы. Остановившись, еще минуту мы позволили себе отдышаться, потом я вынул член из дырки и встал. Девочка присела на корточки - мое семя густыми струйками стекало на землю, утоптанную нашими следами. Я поднял ее и повел к умывальнику, чтобы привести в порядок. Обмывая ее ножки холодной водой, я заметил, как Уля вздрогнула. На детских коленках красовались царапины от ушиба.

- Болит? - спросил я, переводя взгляд с ее ножек на красное личико, опухшее от слез, и получил тихий ответ: - Ага.

- Тогда идем к медсестре.

***

- Как дела, пионеры? - знакомая усмешка на лице Виолы встретила нас в кабинете мед.пункта. Она равнодушно и спокойно оценивала нас своим уверенным взглядом, сидя на стуле и заполняя какие-то бумажки.

- Да вот..

Виола встала, пригласила Ульяну на кушетку и, присев рядом с ней, осмотрела рану.

- Опять на футболе?

- Угу.

- Понятно. - Взяв зеленку, медсестра начала обрабатывать колени девочки. - Что-то ты сегодня не разговорчивая. Заболела или случилось что?

- Не ваше дело. - буркнула Уля.

Тем временем я уселся на свободный стул.

- А ты нормально себя чувствуешь? - подходя, обратилась ко мне Виола.

- Да, - отвел глаза я, но успел заметить, как она хитро прищурилась и усмехнулась. 

- Давай посмотрим. Снимай рубашку. - Виола взяла стетоскоп и приложила его к моей груди. Она опускалась все ниже и ниже, трогая меня холодным предметом. От нее исходил приятный аромат духов, губы были накрашены неяркой помадой, ресницы выразительно, но довольно естественно обведены, весь макияж в целом был красив и без лишних изяществ. Я зацепил глазами ее блузку. Большие спелые арбузы валились из корзины, маня всех желающих своими наливными боками. Мой дружок постепенно приходил в порядок, готовый к покорению будущих марафонов.

- Так, а там у тебя что, пионер? - живо и любопытно спросив, Виола потянулась к брюкам, нащупав уже вовсю пульсирующий член.

- Да это..

- Снимай. - спокойным уверенным тоном с ноткой приятного ожидания произнесла женщина.

Я послушно спустил штанишки, оголив бойца. Виола внимательно осмотрела мой стручок, слегка приподняв брови и лукаво улыбнувшись. Потянувшись к нему рукой, она уверенно обхватила его пальцами и медленно начала дрочить. Ее ротик опустился к члену, губки нежно обхватили головку и плавно вобрали ее в себя, где с ней проворно стал играть ловкий язычок. Виола принялась усердно сосать маленького засранца. Она была довольно хороша в этом деле: знала самые чувствительные места, а рот и руки двигались в определенном отточенном опытом ритме. Виола облизывала мой черенок своим широким языком, делала спиралевидные движения кистью, приятно массируя головку, полностью вталкивала весь член себе в рот по горло, играла с моими яйцами. Тут я заметил сверкающие от любопытства глаза Ульяны, внимательно наблюдавшие за всем происходящим с кушетки. 

- А можно я? - мгновенно метнулась она к нам и вырвала член из рук Виолы. Маленький ротик нещадно царапал меня зубами, а ручки цепкой хваткой сжимали посиневшие от давления член и яйца. Но я терпел. Виола тем временем сняла халатик и юбку, оголила превосходные буфера. Эта статная роковая женщина следила за собой: ее грудь выглядела подтянутой и упругой, стройная четко выраженная талия манила своей гибкостью и изяществом, подтянутые длинные ножки величественно и красиво держались на высоких каблучках. Она молча оттеснила ребенка, весело играющего с моими причиндалами, и пальцем поманила меня на кушетку. Живо переместившись на койку, я лег и помог даме оседлать себя. Ее вагина была идеальной: под красиво выбритой стрижкой взору представлялся ослепительный раскрывшийся бутон алой розы, гармонично расцветший на фоне роскошных широких бедер. Аккуратно присев на меня своим цветочком, Виола выгнула спинку и стала ритмично прыгать, сладко постанывая и тяжело дыша. Я ощутил всю прелесть ее горячего внутреннего мира. Своей кисой Виола владела прекрасно, она изгибалась и закручивалась, добавляя дополнительное удовольствие процессу. Мои руки потянулись к ее огромным и мягким бидонам, которые сумели сохранить красивую форму при таких размерах. Уля тоже решила поучаствовать: она ловко влезла на меня, сев мокрой писей мне на лицо, и стала сладко сосать пышную грудь Виолы. Я ощутил приятный аромат нежной молоденькой писечки и принялся жадно вылизывать ее соки. Виола стонала, извиваясь на мне, она была ненасытной дикой кошкой, алчно вытягивающей всю мою энергию. Трахая меня, из ее уст среди тяжелых вдохов иногда проскальзывала фраза "Тебе хорошо, пионер?". Я гладил ее широкие упругие бедра, шаловливо теребя маленькую тугую щелочку перед своим лицом. Ульянка, разгоряченная моим язычком, бросила пышные сиси и полезла целоваться с Виолой, а я пальчиком снова начал дырявить ее тугую дырочку. Потом мы поменялись местами: я долбил по очереди девочку и леди, которые лежа обнимались и целовались, нежно играя язычком друг с другом. Передо мной происходило соитие двух состояний женщины, различных сроком ее жизни: слияние молодой инициативной задорности и зрелой осторожности, юных амбиций и богатого опыта, свежей зелени и зрелого наливного плода. Они искренне любили друг друга, желая подарить своими искусными пальчиками и обжигающими поцелуями тепло и счастье напарнице, пробуждая скрытое наслаждение от  прикосновений к интимным и чувствительным местам. Я не то что не мешал гармонии этой чудесной пары, а даже наоборот сглаживал все противоречия и дополнял любовные желания обоих, разжигая их взаимную страсть сзади. Кончили мы почти одновременно. Под женский и девочкин стоны я залил их своей спермой, вовремя вынув член из Виоленого нутра. Ульянка почти сразу же уснула в нежных объятиях медсестры. Еще немного посмотрев на двух прекрасных женщин, будущую и состоявшуюся, я встал, медленно оделся и вышел. 

Пора было искать ответы.


***


Проходя мимо площади, меня остановила Ольга Дмитриевна. 

- Без дела шатаешься, Семен? - начала она опять свою шарманку, - Порядочный пионер всегда найдет кому помочь и никогда не останется без работы. Как тебе не стыдно надевать гордую пионерскую форму, быв таким лентяем! Ну ничего, я еще сделаю из тебя человека. Вот тебе задание: Сахар на кухне опять закончился, поэтому сходи и принеси еще.

Опять таскать мешки с сахаром? Да она издевается. Я подумал и сказал:

- Ольга Дмитриевна, у меня в паху вздутие и болит. Может грыжа?

- Глупости какие. У пионеров не бывает грыж. - возразила она гордым тоном. Потом она еще немного поразмыслила и добавила: - Ладно, возьми какого-нибудь в помощники. Вон, кто там? Алиса? Бегом сюда!

Алиса, явно недовольная тем, что ее заметили, нехотя подошла к нам, бросив на меня косой взгляд, полный ненависти и злобы. 

- Вот, поможешь Семену мешок с сахаром дотащить.

- А он что, слабенький, один не справится?

- Алиса, твое поведение..

- Ладно, пошли. - развязно буркнула Алиса, уходя к пляжу.

- Куда! Кружки в другой стороне!

Дойдя до кружков, мы взяли у Сыроежкина ключи от кладовки, куда собственно потом и отправились. Злобные алчные дети, падкие до сахара, съедали мешок за день, заставляя меня каждый раз, горбатясь, таскать их в свободное время по поручению Ольги Дмитриевны. Я не уверен, что виной всему были дети, а не чрезмерно хозяйственная повариха, меня это мало волновало. Есть сахар - значит кто-то обязан его таскать. 

После поедания всем лагерем сезонного запаса сахара за семь дней в кладовке остался последний мешок этого белого удовольствия, стоящий в самом углу. Подойдя к нему, я попытался его вытянуть, но какая-то непреодолимая сила сдерживала мешок на месте.

- А ну подсоби! - хрипло крикнул я Алисе.

- Пф, тюфяк, - Алиса подошла с боку и тоже начала тянуть мешок. Немного погодя он начал поддаваться, и вдруг внезапно слетел с державшего его все это время ржавого гвоздя и разорвался надвое. Алиса упала на пол, точно под мешок, попав тем самым под мощный сахарный поток. 

- Помоги! - Алиса барахталась в сахаре, стряхивая с себя липкие частички. 

Я рванул к ней, но подскользнулся на сахаре и упал рядом. Алиса хихикнула. Я посмотрел на нее, ожидая услышать очередное оскорбление в свой адрес, и был готов колко ответить взаимностью. Но девочка не злилась. Она молча и любопытно осматривала меня, с ног до головы улепленного белой парошкообразной массой. Я тоже оглядел ее: как всегда красивая и грациозная, молодая девушка лежала на животе, раскинув перед  собой тонкие элегантные ручки и немного выставив свою стройную попу на горке сахара и подогнув изящные ножки сзади. Аромат ее женского тела приятно подчеркивался карамельной сладостью застывшего свекольного сиропа, разбросанного повсюду. Наши взгляды встретились лицами. В полутьме кладовки медовые глаза Алисы блестели обжигающим пламенем страсти. Она заманчиво прикусила нижнюю губку и невинно выгнула брови дугой, вербально приглашая меня к себе. Я молча приблизился и поцеловал ее в сахарные уста. Она тоже подалась ко мне и ответила взаимностью. Мы набросились друг на друга, страстно хватая и гладя усыпанные сахаром руки, голову, торс. Отряхнув мешавший нам сахар, мы стали раздевать друг друга, не отрываясь от сладкого страстного поцелуя. Покончив с одеждой, я уложил Алису на сахарную горку и взглянул на нее еще раз. Красивое голое тело роскошной девушки, готовое заняться любым развратом со мной на этом сладком ложе, взволновано дожидалось действий с моей стороны. Кусочки сахара на ее бронзовом загаре блестели алмазной россыпью. Подтянутая приятная взору грудь тяжело поднималась, шоколадные соски, обсеянные сахарной пудрой, так и просились на язык. Сахар был везде: ее щель была усыпана сладкой манной, таявшей от благородных соков ее тела. Я живо набросился на девушку, послушно лежавшую подо мной. Алиса выгнула грудь вперед и нежно простонала. Я слизывал сахар с острых манящих меня сосков, нежно целовал ее грудь, трепещущую от сильного волнения и страсти. От моего дыхания по ее красивой загорелой коже побежали мурашки. Своим язычком я опускался все ниже и ниже к желанной цели, слизывая сахарную дорожку на ее бронзовой коже. Немного поиграв с красивым трепетно дергавшимся пупком, я спустился до изящного белоснежного лобка. Целуя ее редкие золотистые волосики, я стал нежно покусывать и причмокивать заветный бугорок ее страсти. Я чувствовал ее похотливые желания, ее влечение, она мечтала слиться со мной в едином порыве сладкого экстаза. Ее божественный аромат нектарного сока тревожил и волновал все мое нутро, я впивался в ее сладострастные губки любви, как голодный жадно вгрызается в мясо. Я переместил свой зад напротив ее лица, и она тоже присоединилась к процессу соития, помогая мне избавиться от липкой глазури на моем леденце. Язычком и губами мы слизывали тающий от горячего пота и смазки сахар, нюхая чудесные ароматы интимных мест друг друга. Алиса обсасывала каждую складочку на моих яйцах, лезла в заветную дырочку своим острым мокрым язычком. Немного поигравшись с моей дырочкой, она засунула туда свой тонкий пальчик и ритмично стала елозить им внутри меня, надрачивая мне член и обсасывая его своим сахарным ротиком. Я смаковал ее карамельку, трахая двумя сладкими пальчиками ее красную писю, залитую густым коктелем из сахара и смазочного сока. Я и она вместе составляли единый совокупляющийся организм двух страстных существ, доставляющих друг другу истинное блаженство и удовлетворение своих сексуальных потребностей. Мы были одним целым, были созданы ради этих минут похоти и блядства, рождены, чтобы ублажать друг друга в этом сокрытом от других сахарном раю. Когда Алиса вытащила мой член изо рта и забилась в конвульсиях, я понял, что наше действо подошло к развязке: я додрачил свой черенок сахарного тростника, обрызгав сахарные волосы, лицо и грудь девушки жемчужными каплями своего семени. Потом мы еще немного полежали вместе, любоваясь размякшими телами друг друга и приходя в себя, я нехотя встал и с извиняющимся тоном сказал, что у меня на сегодня еще есть дела, оделся и пошел мыться в баню.

***

До бани я добрался без приключений. Тщательно помывшись и пропарившись, я было собирался уходить, как вдруг услышал шум за дверью. Я подошел к запотевшему окну: из предбанника в сторону леса выбежал сверкнувший очками Шурик, пьяно ковыляя зигзагами и рассеянно ругаясь. Смутные мысли начали одолевать меня. Я резко подбежал к двери и дернул. Так и есть: этот псих опять сошел с ума и запер меня тут. Я даже гадать не стал, зачем он это сделал - он же псих. Дверь была дубовая, а окна недостаточно велики для моего крупного зада. Выхода нет - остается ждать, пока кто-нибудь сюда не придет. Примерно через час моих безуспешных поисков таинственных ответов в бане и мучительного ожидания помощи за дверью что-то зашуршало. Я спрятался за лавочками: Шурик мог вернуться и мало того, привести с собой в подмогу таких же сумасшедших, бегающих по этому странному лагерю. Дверь отворилась, и в баню тихо вошла Славя. Осмотревшись, девушка заперлась за собой, оголилась, и начала мыться. 

Набрав тазик горячей воды и взяв мочалку и мыло, Славя села на ближайшую скамью, удачно повернувшись ко мне передом. Сначала она намылила руки и грудь. Ее женственная фигура манила своей юной свежестью и пышными формами. Славя нежно терла свои мягкие дыни, не пропуская ни миллиметра белоснежной кожи. Воздушная пенка играла на ее пышных влажных от пара и пота сиськах, локоны распутанных волос облепляли созревшие выпуклости, придавая им особый женственный шарм. Мягкие лучи тусклой лампы зажигали на ее мытых буферах огоньки, весело и беззаботно играющие пошлыми переливами. К сочным сисям, развратно смотревшим на меня своими розовыми аккуратными сосками, хотелось приложиться кротким грудным мальчиком, тихонько сосущем питательное молочко своей молоденькой мамы. От не по годам развитой груди Славя перешла к подтянутому животику, красующемуся в пене и хрустальных каплях конденсирующей воды своим элегантным пупком. Потом девушка спустилась к грациозным белоснежным ножкам, гладким как шелк, медленно натирая свою светлую бархатную кожу. Наконец она стала медленно подниматься вверх, грациозно устремляя намыленную мочалку к самому интересному месту по внутренней стороне бедер. Она натирала свою киску медленными круговыми движениями, вымывая пот и мочу с мягких шелковистых волос, которые покрывали ее красивую узкую писю. Внутренние половые губки слегка выходили за щелочку, обрамляя белоснежную кожу на писе алой полоской. Она немного повернулась ко мне боком, подняв одну ножку на скамью, чтобы обработать задний проход. Попа была так же бела и опрятна: сочный наливной фрукт манил своими спелыми белоснежными сторонами, а кончики послушных волос игриво щекотали впадину посередине. От мыться Славя плавно перешла к сексуальным утехам. Она расставила широко ножки, ее движения губкой вокруг писи стали быстрее и ритмичнее, дыхание участилось. Ноздри жадно хватали горячий воздух, заставляя пышные шары подниматься выше и чаще. Из губ вырвался первый томный стон блаженства. Она немного облокотилась назад, выставив свою мокренькую кису, залитую аппетитной смазкой, потом и мылом. Я тоже не терял время зря, быстро наяривая окрепшего друга. Славя достала расческу и начала ритмично вводить ее в писю, теребя свою изюминку второй рукой. От еле сдерживаемых потоков удовольствия она закидывала голову назад, отбрасывая свои роскошные пряди волос на скамейку. Ее нутро горело, возжелая еще большего удовольствия. Славя оторвала свободную руку от своей бусинки, поднесла ее ко рту и слизала сладкий сок тела со своих пальчиков, направив затем руку на ритмично прыгающие сосочки. Вдоволь наигравшись с расческой, она встала и подошла к широкому деревянному суку, служившему вешалкой для мочалок. Чтобы не вставать в полный рост, дыша раскаленным воздухом у потолка, или для удобства маленьких детей сук был расположен как раз по пояс девушке, на радость и другим местным пионеркам. Славя выгнула спинку, раздвинула пышные булочки и медленно насадила свое распаренное тело на деревянную твердь. Ускоряя темп, Славяна охала и стонала, опрокинув голову вперед и закрыв глаза от блаженства. Ее мячики прыгали туда-сюда, взбивая сладкое молочко, длинные роскошные волосы мели мокрый пол. Славя полностью была поглощена развратным процессом удовлетворения своих половых потребностей. Ее тело на мгновенье стало частью окружающей среды, выполняющую единственную функцию - ублажение своего естества. Жестко трахая свою кису гладким древесным брусом, она пробивалась всем телом к абсолютному блаженству и удовольствию ненасытного тела, которые волнами расходились по всей ее поверхности. И вот, почувствовав приход желанной эйфории, Славя ускорила темп, а затем судорожно остановилась и сжалась обессиленным комком животного счастья. Я тоже спустил немного своей жидкости под сладкий стон одурманенной девушки. Созерцая ослабленное достигнутым оргазмом тело юной красавицы, я незаметно поднялся и выскочил из бани. 


***

Я еще успевал на обед. Есть хотелось невыносимо сильно, поэтому свою порцию я проглотил, даже не заметив. Когда я доедал хлебушек, ко мне подсела Мику.

- Ой, привет, как дела? Сегодня чудесная погода, правда? Я люблю, когда солнечно и жарко. Так мне лучше работается. Ну ты же знаешь, в дождь и с постели вставать не хочется, а тут сама природа ликует, хочется петь и танцевать. Поэтому я так люблю лето, сейчас меня тянет к музыке еще больше, чем осенью или зимой. Вообще я за собой заметила, что в солнечный день у меня получается значительно лучше. Может, это солнце так на меня действует? Ну знаешь, радиация или какое-то излучение, которое влияет на мозг, заставляя его работать быстрее. Или частички какие-то поднимаются в воздух, которые в пасмурную погоду стелются по земле из-за осадков. А ты не слишком занят? Я тут захотела небольшую расстановку сделать, но сама не справлюсь. Может поможешь мне пианино переставить? А я тебе сыграю на нем потом. Ты что предпочитаешь: классику или из современного что-нибудь? Если не хочешь пианино послушать, я тебе на гитаре сыграю. Вот, помню, случай один в жизни был.. 

- Ладно, пошли. - резко остановил я ее длинный монолог.

Старое советское пианино большой мрачной крепостью сдерживало свою территорию, рьяно защищая столетнюю пыль в трещинах на полу. Я с видом опытного мастера по перемещению пианин и шкафов молча оценил требуемые характеристики объекта и человекочасы, прищурив один глаз для большей серьезности.

-Ну что же, приступим, - смачно ударив в ладоши и разогрев пальцы, я уверенно подошел к музыкальному инструменту, нагнулся, взялся за краешек махины, потянув на себя, и звонко, размерено и мощно перднул, как не пердел до этого никогда в жизни. От неожиданности и конфуза я опустился на стул, стоявший рядом. Что-то мокрое разлилось по моему заду, а мгновением позже я уловил резкий запах собственного говна. Лицо Мику, наблюдающей за мной с другого конца пианино, исказилось сильным удивлением. Она подошла ко мне, наклонилась и спросила:

- Семен, все хорошо?

Я был ошарашен не меньше нее. Медленно поворачивая голову и сводя глаза на лицо девушки, я молча смотрел ей в упор и не шевелился. "Не часто увидишь японку в наших краях." - думал я. - В чем их отличие от тех же бурятов или казахов? Да ни в чем. Такой же узкий разрез глаз и приплюснутая рожа. Лицо более круглое наверно. И маленький нос. Погодите-ка.." Я присмотрелся и заметил, как ее ноздри широко и быстро расширяются, жадно хватая мои газы, а в круглых глазах еле заметно читается сладкое наркоманское желание. 

- Мику, а ты наелась сегодня на обеде? Добавки хочешь? - хитро бросил я.

- Хочу, а что?

- Угощайся! - я резко рванул со стула и скинул свои портки, оголив грязную волосатую задницу.

Мику оглядела мои булки, утопающие в размазанной шоколадной массе, и не долго думая набросилась на мой зад, спешно слизывая комья еще теплой каши. Голодная Мику кропотливо обсасывала каждый кучерявый волосок, жадно работая гибким язычком. Ее губы, нос и подбородок были полностью измазаны моими жиденькими экскрементами. Причмокивая и сопя, обжорливая Мику на мгновения отвлекалась от трапезы, издавая громкие писклявые стоны. Я немного наклонился, чтобы девочке было удобней вылизывать каки из сложных мест. Мику закончила с широкими ягодицами, добравшись наконец сердцевины и радостно визгнув по этому поводу. Ее шершавый язычок усердно облизал скукоженную дырочку и начал бурить проход в сокровищницу. Я захотел немного помочь ей, расслабил очко и смачно перднул еще раз, обдавая остатками пикантного соуса ее волосы и лицо. Мику наслаждалась так удачно доставшейся ей порцией терпкого шоколада. Она была счастлива, и я тоже - хоть чем-то заткнул ее болтливый рот. Какашки на лице девушки блестели и переливались на солнечном свете, не переваренные кусочки давали небольшую тень. К кончику ее грязного носа прилип кусочек томатной кожуры или остаток моркови - было трудно что-то разобрать в темной слизи. Губы она периодически аппетитно облизывала, собирая вкусную массу, вытекающую изо рта вместе со слюной. Ее горячий острый язычок усердно проникал в мою скважину и осваивал все большие глубины недр, маленькие присоски которого тщательно ощупывали чувствительные стенки ануса, проникая в самые труднодоступные места в поисках лакомых кусочков. Мику пыталась вылакать весь заварной крем из дырки, капризно не хотя ни с кем делиться. Ее подбородок бился об мои яйца, щечки вплотную прижались к попе. Вдыхая ароматы фекалий, она щекотала дырочку частыми потоками прохладного воздуха. Девочка пылала от страсти и возбуждения, свободной рукой она полезла под убку и принялась массировать мокрую писю своими грязными пальчиками, взбивая пахучий шоколад в своей смазке. Закончив с дыркой и вычистив из нее всю грязь, Мику опустилась ниже к моим потным шарам. Губками она принялась втягивать каждое яичко в свой грязный рот и медленно обсасывать соленую кожу. Девочка фыркала от забивающейся ей в нос волосни. Она не могла оторваться от моих просаленных, измазанных нежным говном шариков, собирая все больше висячей кожицы в свой большой рот. Ее юркий язык проворно елозил по эластичной коже, щекотя редкие пропитанные потом волосики. Один из них видимо оторвался и попал девочке в горло, из-за чего она бросила яйца и принялась громко кашлять. Я решил, что такой плотный обед не мешало бы чем-то запить, повернулся к кашлявшей Мику лицом и полностью расслабившись, принялся ссать на ее голову, смывая остатки сладкого пиршества с ее щек и волос. Она широко открыла рот, подставив его под мощную струю, и стала жадно ловить каждые капельки соленого лимонада, проглатывая золотистую водичку большими порциями. Ее лицо сияло в прозрачных каплях освежающей жидкости, закрытые глаза плавали в наслаждении, улыбка блестела от радости и счастья. Резкие стоны становились все громче и ярче. Она всегда в тайне хотела стать прибором для приема человеческих отходов, и сейчас ее пошлые желания обрели реальность. Мику принялась теребить свою влажную письку быстрее, частое дыхание стало неровным, а лицо исказилось гримасой истинного блаженства, любви и страсти. Выгнувшись в потоке моего дождя, она издала последний восторженный вопль, кончила и обоссалась. Сняв грязные трусы, я бросил их в лицо девушке, лежавшей без сознания в луже собственной мочи, оделся и вышел.


***

Целый день я потратил сегодня на всякую ерунду, так и не приблизившись к жизненно важным для меня ответам. Немного раздосадованный на себя, я решил поискать их в библиотеке, может быть там будет хоть какая-то информация по этому таинственному месту, которую в прошлый раз я не заметил. Жени не было на месте, и я еще раз решил пройтись по книжным полкам. Перебирая очередные томики Маркса и Ленина, я заметил в дальнем углу читательного зала Лену, полностью погруженную в свою книгу. "Ну раз сегодня столько девочек попортил, почему бы не собрать их полный букет?" - с долей нахальной самовлюбленности подумал я, взял случайную книжку и уверенно направился к столику девушки. 

- Привет. Что читаешь? - легко начал я разговор, любопытно смотря на ее книгу.

- "Некрофил" Габриэль Витткоп. - тихим нерешительным тоном произнесла девушка.

Ого! А девочка знает толк в кхм.. И откуда здесь вообще такая публицистика? На полках ничего, кроме агитационных книжек и детских научных энциклопедий типа "юного техника" не было видно. Может быть ей эту книжку дала Женя, прячущая подобную литературу от посторонних глаз, или она привезла ее с собой из дома. Хотя откуда она взялась дома или у Жени, спокойно прошедшая через цензуру и изданная на русский язык, для меня осталось неразрешимой загадкой. Конечно надо было об этом спросить у Лены, но мои мысли летали уже в совершенно других облаках. 

Я смотрел на застенчивую девушку, полностью погруженную в повесть. Ее изумрудные сосредоточенные на произведении глазки внимательно бегали по строчкам. Книгу она держала в изящных ручках, бережно перелистывая страницу тонкими пальчиками. Она немного нагнулась вперед поближе к книге, но даже это не спасло ее большую развитую грудь от моих любопытных глаз. Насмотревшись на пышные сиськи, я опустил взгляд ниже, к обворожительной попе и ножкам, стыдливо прикрытым короткой юбкой. Ее белоснежные коленки кротко выглядывали из-под темной ткани, ножки стояли вместе, мило прижимаясь друг к дружке. Пышная попа обтягивала узкую юбочку, закрепленную крепким ремнем на элегантной талии. Я спокойно и хладнокровно дотронулся рукой до ее гладкого колена, сжав его в горячей ладони. Лена не подала и виду на столь неожиданное поведение, только глаза ее внезапно остановились на месте, а на лице появился красноватый румянец стыда. Я деликатно погладил ее ножку, и медленно стал оттягивать юбку к теплой, волнующей меня промежности. Широкое шелковистое бедро легко поддалось, пропустив меня к интимному месту. Ее чистое белье манило потрогать мягкий красивый бугорок миловидной писи. Я ловко забрался под хлопчатые трусики и обхватил горячую щелку своими пальчиками. Большим пальцем я стал слабо, но настойчиво массировать ее губки и клитор. Леночка уже не смотрела в книжку. Полностью впадая в краску, она подняла свои растерянные глаза и туманно уставилась на книжный шкаф, стоявший в дальнем углу. Ножки ее постепенно раздвигались, давая мне большее пространство для маневренности. Узкая киска стала медленно мокнуть и раскрываться. Обильно обмочив палец в смазке, я осторожно ввел его в горячую писю и стал размеренно и аккуратно трахать ее круговыми поступательными движениями. Девушка обессиленно положила книгу на стол. Она перестала скрывать своё тяжелое дыхание, издала первые едва заметные тонкие стоны. Свободной рукой я расстегнул ширинку и кропотливо стащил с себя штанишки, взяв в руки своего ветерана и начав его будить. Когда боец поднялся и окреп, я медленно вытащил свою шаловливую ручонку из пылающего лона, поднял обоими руками послушную девочку и усадил себе на колени, надев ее письку на своего гада. Горячая и влажная щелочка девушки тесно обхватила мое достоинство. Медленно и размеренно я стал легонько трахать Лену, задавая ей ритм. Она сначала забито и нерешительно припрыгивала на мне, затем, немного успокоившись, расслабилась, и скромные закрепощенные движения стали яркими и энергичными. Одной рукой я полез прыгающей девочке под юбку, вернув ее на прежнее место массировать горячий клитор, а второй залез под блузку, обнимая мягкие теплые груди и пощипывая набухшие соски. Ленины стоны усиливались, движения ускорялись. Чтобы не съехать с члена, девушка придерживалась за мои руки и ноги. Я жадно дышал ароматом ее тела, щекотя спинку своим страстным дыханием. Вдруг мы услышали шорох у ближайшего шкафа. Лена остановилась. Я присмотрелся и заметил Женю, прячущуюся за полкой юного химика. Поняв, что ее раскрыли, девочка осторожно вышла из своей засады. Одна из ее кистей блестела от смазки  на солнце - видимо время за шкафом она провела не зря. Лена была унижена и поражена: она резко встала с меня, притупив стыдливые глаза в пол. Я тоже неуверенно поднялся, ожидая реакцию Жени, которая так красиво все испортила. Женя молча смотрела на нас, потом вдруг побежала к своему шкафчику у стойки, достала оттуда что-то блестящее и большое и вернулась к нам. В ее руке лежал черный резиновый самотык на кожаных ремешках. Признаться, я был немного удивлен подобным предметом у пионерки. Все-таки в СССР секс был, у молчаливых библиотекарш уж точно, причем довольно развратный. Кое-как напялив агрегат и закрепив, Женя молча подошла сзади к ничего не понимающей пристыженной Лене, в первый раз видевшей подобную штуковину, нагло подняла юбку, цепко схватилась за промежность, заставив немного нагнуться девочку, и всадила резиновый стержень в уже размягченную, мокрую от пота и смазки письку. Ошарашенная Лена пискнула, послушно опустив спинку. Из ее смущенных глаз брызнули слезы. Женя медленно стала раскачивать попу пионерки, умирающей от стыда. Она страстно смотрела на спину девушки, в ее широко раскрытых глазах за круглыми очками читалась безумная страсть и желание полностью овладеть слабой девочкой, доведя ее до оргазма. Жестко всаживая резиновый фаллос на всю длину в сладкую письку и ускоряя темп, Женя не отрывала глаз от пышной попы Леночки, волнительно радуясь и восхищаясь настигнувшим ее чувствам. Я не стал ждать отдельного приглашения, подошел к Леночке с другого бока и всадил свой член ей в рот. Лена не могла так свободно принять сложившуюся ситуацию: для застенчивой девочки подвигом уже было довериться мне, свободно прыгая у меня на хуйце, но тут в половом акте участие принимали уже трое, одной из которых была ее подруга, которая собственно ее сейчас и трахала. Однако девочка послушно и робко выполняла все, что требовалось от нее: усердно сосала мой член, максимально выгнув спинку, чтобы Женечке было удобней. Женя стремительно разгонялась, увеличивая обороты. Она легла на спину Леночке, положив голову на бок, а ее руки во всю орудовали с большими свисающими сиськами Лены. Резиновый член жадно входил в помятую писю. Под гулкие Женины стоны Леночка не вытерпила и тоже стала тихо постанывать. Ее инстинкты заглушили подростковую робость, выставив на передний план потаенное желание быть выебанной во все щели. Вскоре Лена и вовсе забылась в своих пошлых фантазиях: ритм задавала уже не Женя, а Леночка, усердно раскачиваясь на двух палках и громко мыча. Скромная девочка преобразилась в ненасытную богиню пошлости и разврата. Разбив оковы робкой порядочности и послушания, молодое сексуальное тело впервые опробовало вкус страсти, который ей ужасно понравился, и теперь она требовала еще и еще. Мы едва могли утолить ее жажду, которой не было предела. Для Лены уже ничего не существовало вокруг, кроме ее развратного тела и похотливых желаний. Девушка хотела лишь одного - как можно обильнее и сильнее кончить. Она разрывалась между двух огней, усердно дырявящих ее и выжигающих изнутри неземной страстью. И вот, достигнув мощного оргазма, огромной цепной волной она передала его и нам, и мы в едином порыве достигли сладкого экстаза, заполняя себя счастьем и любовью друг к другу. Придя в себя, мы оделись с чувством легкости и взаимной симпатии. Я весело попрощался с девочками, выйдя на улицу, вдохнул свежего летнего воздуха и отправился дальше по солнечной аллее искать свои злободневные ответы.


***

Побродив по пляжу, площади и жилому корпусу, осмотрев в очередной раз стоянку и не найдя никаких зацепок, я удрученно ходил по лагерю без определенной цели. Ужасные мысли лезли мне в голову, я уже почти потерял надежду что-либо найти или понять, как-то выбраться отсюда, апатично соглашаясь со своим положением. Почувствовав свободу, ноги повели меня к опушке леса и дальше по ближайшей тропинке, в самые дебри. Только порядочно отойдя от лагеря, я понял, что поступил довольно глупо, дав волю безмозглым конечностям. А еще немного погодя, повернув назад и уверенно пробиваясь напрямик через кусты, я обнаружил, что хожу кругами. Солнце еще ярко светило наверху, я без труда определил стороны света, но в какой стороне был лагерь, понять так и не смог. "Вот и все," - подумал я, сев на ближайшее поваленное дерево и свесив голову. - "юмористическая пьеса о жизни одного клоуна подходит к ожидаемому финалу. И какого черта меня занесло в этот проклятый лагерь? Зачем все это было, и было ли вообще? Может, я сошел с ума, сидя у себя за компьютером круглые сутки, а воспаленный мозг нарисовал себе красивый мирок, в котором я, будучи полностью рехнувшимся дебилом, случайно оказался, сев на ближаший областной автобус и уехав в эту глухомань. Конечно, лагеря и не было вовсе, а я ходил по полузаброшенной деревне и пугал народ. Поэтому и еда такая невкусная: видимо местные помои или того хуже. Интересно, каким идиотом я выглядел со стороны для людей вокруг.." Рядом со мой треснула палка. Я на мгновение отвлекся, посмотрев в сторону шума, не обнаружил ничего интересного и дальше погрузился в раздумья, раздувая свой образ реального мира и добавляя туда новых персонажей. Вдруг что-то сильно ударило по моей голове, звоном отдавая в ушах. Я обмяк и овощем повалился назад.

Я пришел в себя от плавных ритмичных движений на моем теле, лежа лицом вверх на мягком мху. Я осмотрелся. Было уже темно, я лежал на том же месте рядом с поваленным деревом. Кто-то тенью уселся на моем окрепшем члене, энергично на нем трахаясь. Я пригляделся к этому существу, но как глаза не старались привыкнуть к окружающей тьме, я сумел разглядеть лишь силуэт молодой девушки. Она взволнованно и страстно дышала, от ее тела исходил отчетливый запах женских ферментов и пота. Запах был действительно своеобразным, в нем даже присутствовал сладковатый оттенок мочи. Кто бы это ни был, ее тело не видело мыла и душа недели три минимум. Я потянулся к сильно пахнущей наезднице, осторожно ощупывая ее ноги. Они были волосатыми! Причем волосы были слишком мягкие для человеческих, да и обильная густота покрова меня вводила в недоумение. Я догадался, что возможно это и не ее волосы вовсе, а одежда, которую эта дикая девочка сшила из лесных белок и зайчиков. Но как я не старался, ни швов, ни прочих искусственных утолщений мне найти так и не удалось, да и кожа под волосами была слишком тепла для умерщвленной и высушенной. Короткая шерсть плавно переходила от пупка к бедрам, даже пися полностью была покрыта гладким мехом животного, открывая свои мокрые губки только у самого края. Еще я вдруг заметил, что мои ноги что-то щекотало. Я на ощупь добрался до упругой попы девушки, нашел выгнутую спинку и спустившись по позвоночнику ниже обнаружил длинный пушистый хвост! Мне стало страшно - это существо явно либо одичавший урод, родившийся в семье алкашей из ближайшей деревни, либо и не человек вовсе, а что-то родственное йети или чупакабре. Желание трахаться с ней тут же отпало: я попытался вылезти из-под существа, руками пятясь назад. Но эта проворная обезьянка тут же схватила сильными лапами мои руки с районе бицепсов и плотно прижала меня к земле, наваливаясь всем своим телом. Вместо ногтей я почувствовал ее длинные острые коготки, слегка царапающие мне кожу. Я еще немного пригляделся к фигуре, которая стала ближе ко мне. Из тени вдруг сверкнули карие глазки с острыми вертикальными зрачками. Приглядевшись повнимательнее, я заметил очертание миловидного личика, шерсть на котором отсутствовала. Да и вообще, меха оказалось гораздо меньше, чем я себе нафантазировал: короткая шерсть слегка покрывала промежность вплоть до хвоста, тело в основном было безволосое, гладкое и бархатистое на ощупь. Девочка слегка улыбалась, смотря мне прямо в глаза. Она продолжала трахать меня, ловко двигая тазом и засаживаясь на мой черенок. Маленькая грудь динамично двигалась в такт телу. Горячая пися обильно текла соком, разливающимся по моим яйцам и лобку. Ее тело было худым и подтянутым: на тонкой манящей талии маленький юный торс располагал на себе жилистые ручки и юную головку, увенчанную большими рысьими ушками, а узкий таз переходил в упругие поджарые ножки. Оттенок дикости придавал ей еще больше естественной грации и элегантности. Вместе со стонами я услышал глухое урчание девочки. Юная кошечка наслаждалась развратной игрой с моим телом. Она всячески виляла тазом и крутилась, нежно массируя своей писей мой болт. Я поддавался на эту игру, трахая ее нежную плоть. Ее движения ускорялись, нежные стоны перерастали в громкое полунытье-полумяуканье. Животная страсть в ней читалась даже слишком отчетливо, порочные желания были дикими и первобытными, в глазах блестела звериная тяга к любви. Ее разум не был замутнен современной моралью, скован правилами поведения культурного человека. Созданная природой, девочка жила только по ее законам: убивала, чтобы выжить, и размножалась, чтобы сохранить себя в будущих поколениях. И в этот момент она трахала меня, ведомая инстинктом размножения. Дикая бестия выдрачивала из члена все его соки, радуясь каждой капле. Я не вытерпел и обильно обдал ее своим семенем, заполнив маленькую узкую писю до краев. Она издала дикий вопль первозданного счастья, расцарапала мне в экстазе руки и повалилась на меня. Успокаивая взволнованное дыхание, мы устало лежали вместе, предаваясь сладкой дремоте.

Когда я очнулся, девушки уже не было. Я встал и огляделся: в двадцати метрах от меня горел фонарь.

***


Я шел через жилой корпус к своему домику и ругал себя. Ни ответов, никаких прояснений сегодня мне так и не удалось найти. Весь день коту под хвост. Я подошел к домику и открыл дверь. Ольга Дмитриевна уже лежала в кровати в своей ночнушке и читала какой-то роман. Заметив меня, она закрыла книгу и гневно на меня посмотрела.

- Ну и где ты шлялся, Семен? - сердито начала она. - Ты на часы смотрел? Уже одиннадцать! Отбой давно пробили! Настоящий пионер следит за распорядком дня и старается его полностью придерживаться. И сахар почему до столовой не донес? Я тебя весь вечер искала, найти не могла. Как тебе не стыдно позорить гордое имя пионеров!

Меня переполнял гнев. Я больше не мог слушать эти бредни про пионеров от наглой девчонки, которая в прошлом была мне ровесницей. Ручаюсь, все ее поиски меня ограничились шезлонгом, стоящим у входа.

- Заткнись, сука! - проорал я.

Лицо Ольги Дмитриевны искривилось удивлением и негодованием. Губы надулись в еле сдерживаемой злобе, глаза и ноздри расширились, брови нахмурились. Я решительно подошел к девушке и отвесил ей смачную пощечину. Олю поразило такое поведение. Она растерялась, обхватив горящую щеку рукой. На меня уже смотрела не наглая вожатая, а слабая испуганная девушка, в страхе ожидая от меня следующих действий. Я сорвал с нее одеяло, живо снял с себя штаны и прыгнул на нее. Оля стала сопротивляться, попыталась позвать на помощь, но я уселся на нее и успел заткнуть ее рот рукой. Я содрал с нее ночнушку, оголив молодое изящное тело. Красивая кожа, большая грудь и широкие бедра - я страстно начал лапать ее всю. Мохнатая писька и не думала течь: я просто плюнул на нее и вставил член так, жестко введя его полностью. Мягкую грудь я страстно облизывал и покусывал, соски слегка перемалывал передними зубками, от чего девушка жалобно постанывала. Оля фыркала и брыкалась, но я не обращал на это внимание. Я жестко трахал ее красивое тело, наслаждаясь моментом. Поняв, что все бесполезно, из Олиных глаз полились слезы. Ей было больно и обидно за себя, но ничего другого, кроме как терпеть, ей не оставалось. Она понимала, что скорее всего никому не расскажет об этой позорной ночи, когда ее бывший мальчик на побегушках жестоко надругался над ней, грязно выдрав ее в ее же собственной постели. Поэтому Оля успокоилась и смирно лежала подо мной неподвижным телом, пока я во всю игрался с ней. А моя страсть к ней только разогревалась: я целовал ее гибкую шею и руки, вдыхал аромат ее волос, ее зрелого тела, нежно покусывал краешек уха и сосал ее грудь. Ее ледяная защита постепенно таила. Сердце стало колотиться сильнее, большие пышные сиськи поднимались выше и размеренней, она начала двигаться подо мной, расставив ноги шире и выгнув спинку. Я отпустил ее рот и сразу же страстно поцеловал его. Оля ответила взаимной страстью, нежно обняв меня руками и жарко целуя в губы, играя острым язычком. Она целовала меня в шею и плечи, нежно постанывая под моим ухом. Ее писька обильно мокла и горела, пока я разрывал ее своим членом. Потом я встал на колени, поднял ее сочный зад и начал трахать ее еще сильнее. Оля обхватила меня ногами, извивалась и стонала подо мной, раскрасневшись от чувств. Ее грудь билась волнами от каждого удара. Наконец-то мы нашли общий язык - язык тела и страсти, и теперь во всю наслаждались совместным разговором. Нам было приятно и легко, мы любили друг друга, пылая от совместного возлежания, утоляли общий голод. Оля все мне простила и желала лишь продолжения секса. Мы наполняли друг друга радостью и удовольствием, дарили счастье. Наконец мы единовременно достигли апогея любви о обильно кончили в общем припадке оргазма. 

Мы лежали и смотрели на потолок, молча обнимая друг друга. Оля посмотрела на часы и нежно сказала:

- Скоро подъем.

Я посмотрел в ее счастливые влюбленные глаза, сладко поцеловал ее в губы и тихо ответил: 

- Успеем.